Вологда, Советский проспект, 6
8(8172) 23-00-90, e-mail: depcult@depcult.gov35.ru
содержит описания и электронные образы документов, включенных в государственный реестр уникальных документов Архивного фонда Вологодской области. Уникальный документ не имеет себе подобных по содержащейся в нем информации и/или внешним признакам.
Регистрационный номер: 300
Дата включения документа в Региональный реестр 29.06.2018
Название: Письмо А.Я. Аросева В.М. Скрябину (Молотову) и Н.В. Мальцеву
Опубликован: Нет
Вид документа: Письмо
Автор документа: А.Я. Аросев
Дата (время создания) документа: 27 февраля 1911 года
Век: 20
Язык документа Русский
Аннотация: Письмо Аросева Александра Яковлевича участнику революционного движения, советскому политическому и государственному деятелю Скрябину Вячеславу Михайловичу и участнику революционного движения, члену РСДРП Мальцеву Николаю Владимировичу о «…настоящей…., разнообразной, но сверкающей на весеннем солнце…» жизни. Подлинник
Историческая справка: Аросев Александр Яковлевич (1890 – 1938) – участник революционного движения, советский политический и государственный деятель, дипломат, писатель. Друг и корреспондент В.М. Скрябина (Молотова). В 1907 г. вступил в Казанскую организацию РСДРП. В 1909 г. вместе с В.М. Скрябиным был выслан в г. Тотьму, но вскоре бежал за границу. В конце 1910 г. он был вынужден вернуться на родину; его задержали в Москве и вновь отконвоировали в Тотьму. Так возобновилась его переписка с В.М. Скрябиным и Н.В. Мальцевым, которые в это время проживали в Вологде. В письме А.Я. Аросев размышляет о таланте Толстого, Мережковского, рассуждает о необходимости сдавать экзамены. После революции 1917 г. состоял в Московском военно-революционном комитете. В 1920 г. возглавлял Верховный революционный трибунал Украинской ССР. С 1927 г. состоял на дипломатической службе. В 1937 г. А.Я. Аросев был арестован, в 1938 г. – расстрелян. Мальцев Николай Владимирович (1891 – 1941) – участник революционного движения, советский политический и государственный деятель. В 1927 – 1934 гг. являлся членом Центральной Контрольной Комиссии ВКП (б). В 1927 г. старший инспектор Народного комиссариата Рабоче-крестьянской инспекции СССР, с 1930 г. по февраль 1934 г. член партколлегии ЦКК ВКП (б). В феврале 1934 г. – заместитель управляющего центрального архивного управления (ЦАУ) при ЦИК СССР, с декабря 1937 г. по апрель 1939 г. исполняющий обязанности управляющего ЦАУ СССР (с 1938 г. временно исполняющий должность начальника ГАУ НКВД СССР). Член РСДРП с 1908 года. В 1909 – 1911 гг. отбывал ссылку в г. Вельске, затем в г. Вологде. Входил в состав Вологодского комитета РСДРП (б). Скрябин (Молотов) Вячеслав Михайлович (настоящая фамилия – Скрябин) (24.02.1890 – 08.11.1986) – участник революционного движения, советский политический и государственный деятель. Председатель Совета народных комиссаров СССР в 1930 - 1941 гг., министр иностранных дел СССР в 1939 - 1949, 1953 - 1956 годах. Один из высших руководителей ВКП(б) - КПСС с 1921 по 1957 гг., Герой Социалистического Труда. Член РСДРП с 1906 года. За участие в деятельности нелегальной социал-демократической организации был выслан в Вологодскую губернию. Отбывал ссылку с июля по октябрь 1909 г. в г. Тотьме, затем до марта 1910 г. – в г. Сольвычегодске. В 1911 г. участвовал в работе социал-демократической организации в г. Вологде. Партийный псевдоним «Молотов» В.М. Скрябин начал использовать в 1915 г. Документ передан на хранение в Партийный архив Вологодского областного комитета КПСС Куропатниковым Ф.П. (в 1952 – 1953 гг. – директор областной картинной галереи) 18 марта 1957 года
Наличие драгоценных камней и металлов: Нет
Палеографические особенности: Оригинальное письмо написано Аросевым Александром Яковлевичем чернилами коричневого цвета, на первом листе в верхнем левом углу проставлена дата, на втором листе (на обороте) имеется подпись «Саша»
Печати: Нет
Художественные особенности оформления: Выделение отдельных букв и слов в письме с помощью двойного и одинарного подчеркивания, чернильные пятна
Собственность: Государственная, субъекта Российской Федерации
Владелец:
Материальный носитель: Бумага
Размеры: 18 см х 22,3 см
Объём: 2 листа с оборотами
Физическое состояние: Удовлетворительное
Место хранения: КАУ ВО "ВОАНПИ"
Адрес места хранения: г. Вологда, ул. Октябрьская, д. 4
Архивный шифр: Ф.3837. Оп.6. Д.23. Л.1, 1об., 2, 2об.
Тотьма 1911, II, 27.
Дорогой мой «Вяча» и Никола!
Нет я не стану тебе ни одного возражения делать против «хлеба, мяса, а не поэзии» по той простой причине, что у меня сейчас хлеба нет, мяса мало – и поневоле приходится думать о них, а не о «поэзии».
Ну, а что касается экзаменов, то на них я возражу и возражу также как Коля мне возражал, т. е. по солдатски: «Налево, кругом!» Ну их ко всем чертям, эти экзамены! В самом деле, передо мной только еще развертывается жизнь, настоящая жизнь мутная, разнообразная, но сверкающая на весеннем солнце. Не о здешней тотемской жизни я говорю, нет, а вообще так в целом: какая она разнообразная, интересная, привлекающая! И разве на экзаменах она «клином» сошлась? Разве не прожить нам интересно, весело, забористо и без экзаменов? Ведь я еще только начал барахтатся в жизни и она приманивает чем то непонятным мне, но чем то очень большим, великим. Это «чем-то» и заслоняет иногда передо мной (как это например…сейчас) все наши мелкие жизненные «кверхтармашки» вроде экзаменов, напр. «Меси жизнь», говорит Горький; «Валяй по всем трем» - живи! Как сказал бы Щедрин.
Из всего сказанного видно, что голова моя занята жизнью вообще, в целом и поэтому экзамен кажется таким мизерным, микроскопическим. В такие забубенные минуты как сейчас, напр., я все таки не теряю здравого смысла и знаю, что я не только вяленький человек, но во-первых земной, а во-вторых русский, а в-третьих Аросев с известными специально Аросевскими нуждами и нуждишками. Поэтому я сознаю, что это мое … аросевское положение заставляет меня наклонить голову от солнца и яркого неба к алгебраическому задачнику, к логарифмам и пр. и пр., сознавая это я опять сажусь в лужу «разсчетов» и начинаю по пальцам рассчитывать когда выгоднее «держать экзамен». После такого сидения в луже с «видом размышляющих» я прихожу к выводу: все таки мне «выгоднее» держать экзамен будущей весной, во первых потому, что тогда я приступлю к нему более уверенным шагом, а во-вторых если куда и принимают без экзамена лиц, не имеющих аттестата зрелости, то туда, можно надеятся примут и с шестиклассным аттестатом (психоневрол.). Я попытаюсь сунутся куда-нибудь с моим аттестатом. На аттестат же я хочу держать потому, что хочу быть универсантом. Конечно, если мне легче будет сдать за 7 класс будущей весной и отдельно латынь, то я сделаю именно так. Ты говоришь, Веча, чтобы я держал теперь же за 7 кл. – «это смелая попытка», но пойми психологию готовящегося и экзаменующегося, у которого впереди не верный успех, а только «смелая попытка».
Кстати, что касается моих начальных разглагольствований в этом письме, то могу сказать, вот что. Я уверен, что я не прав проводя резкую грань между «лужей разсчетов» и «солнцем», «вселенским человеком» и пр. и пр. Не прав потому, что между нами есть крепкий мост и вероятно «лужа расчетов» есть частица «солнца», но дело-то в том, что сейчас пока я не вижу этого моста, не вижу единства между трусливо расзчетливой практикой и смело-забористой жизнью вообще. Этот мост, этот монизм я найду, увижу лишь тогда, когда буду в достаточной мере образован. Наука – она одна покажет не отразимо докажет, что и экзамены тоже солнечная жизнь. Я предчувствую, что это так, но пока не вижу. Потому надо заниматься наукой, надо мыслить. Эх, Веча, Веча, с удовольствием бы я переписал твою фразу, да полицейское управление говорит: нет, стой, сейчас не пустим уехать: жди пароходной навигации, т.е. числа 15 апреля.
Дорогой Коля, ты говоришь, что здесь я не занимаюсь, а с вами бы я занимался. О, это конечно и я, по правде говоря сильно сожалею, что я не с Вами.
Ты еще, Коля, пишешь о поэтах не знаю, не читал я теперешнего Горького. Читаю сейчас Толстого «Казаки» - это действительно, что-то такое, которому и названия нет на человеческом языке. Сегодня почему то мне невольно пришла на ум мысль: «Неужели он умер, разве может такое существо умереть?» И ничего не мог ответить на этот вопрос. Очень близко к Толстому по своему гигантскому таланту стоит Мережковский. Я его ставлю, пожалуй, выше Достоевского и безусловно выше Горького и Чехова. Но оба они Толстой и Мережковский тем именно меня и привлекают, что они не русские писатели по своему размаху, а человеческие и не «народ велик, который выдвинул великих поэтов», как ты говоришь, а люди велики, которые выдвинули таких великих людей.
Ну, на сегодня будет. Жду немедленно питерского адреса. А что же мои парижские открытки? Пришлите, если можете. Получил открытку от Вити, он оказывается писал мне, но я письмо не получил. В Казани отравилась Мишина мать, но моя мать отправила ее в больницу и ее там оживили. Не знаю как это отзовется на парне. Ответа не задерживайте.
Саша.
